Я знал, что я ни о чем не смею думать и что мне нет, да и не нужно поправки; но тем не менее я вспомнил теперь, что я здесь не крепок, что я тут чужой, что эти прекрасные,
достойные девушки непременно найдут себе достойных мужей, и наш теперешний милый кружок разлетится, и я останусь один… один…
Ей казалось, что она уже недостаточно молода для меня, недостаточно трудолюбива и энергична, чтобы начать новую жизнь, и она часто говорила с мужем о том, что мне нужно жениться на умной,
достойной девушке, которая была бы хорошей хозяйкой, помощницей, — и тотчас же добавляла, что во всем городе едва ли найдется такая девушка.
Не было, конечно, никакого сомнения, что среди невест, наперерыв предлагаемых Глебу Алексеевичу Салтыкову его родственниками, с теткой Глафирой Петровной во главе, были вполне
достойные девушки, как по внешним физическим, так и по внутренним нравственным их качеством.
Неточные совпадения
— Я уверена, что она
достойная была
девушка, — коротко заметила Авдотья Романовна.
Против же женитьбы на Мисси в частности было, во-первых, то, что очень вероятно можно бы было найти
девушку имеющую еще гораздо больше достоинств, чем Мисси, и потому более
достойную его, и, во-вторых, то, что ей было 27 лет, и потому, наверное, у нее были уже прежние любови, — и эта мысль была мучительной для Нехлюдова.
—
Девушка эта, — продолжал Калинович, — имела несчастье внушить любовь человеку, вполне, как сама она понимала,
достойному, но не стоявшему породой на одной с ней степени. Она знала, что эта страсть составляет для него всю жизнь, что он чахнет и что достаточно одной ничтожной ласки с ее стороны, чтобы этот человек ожил…
Дело заключалось в том, что граф Николай Петрович Шереметев в 1801 году женился на своей крепостной
девушке Прасковье Ивановне Кузнецовой, прозвище которой переделали в «Ковалевскую» и говорили, будто она происходила из польской шляхты и была записана в крепость Шереметевых незаконно. К этому обстоятельству от нечего делать не переставали возвращаться при каждом удобном случае и
достойную уважения графиню в глаза чествовали, а за глаза звали «Парашкою».
— Я гваздался в гное разврата и вместе с тем разглядывал
девушек, по своей чистоте
достойных меня.
Одним словом, я имел счастие решительно заслужить под конец полное благорасположение этой
достойной девицы (Blanche, впрочем, была и в самом деле предобрейшая
девушка, — в своем только роде, разумеется; я ее не так ценил сначала).
Хоть бы молодым
девушкам женихов приискивали», — а она, как будто бы предчувствуя, и ответила, что она очень рада, но только в состоянии ли будет найти
достойных молодых людей.
— Это молва всеобщая: многие молодые
девушки вам завидуют… впрочем вы так благоразумны, что не могли не сделать такого
достойного выбора… весь свет восхищается любезностию, умом и талантами вашего супруга… (барон сделал утвердительный знак головой), — княгиня чуть-чуть не улыбнулась, потом вдруг досада изобразилась на ее лице.
Согласитесь, вам теперь как раз самая пора жениться, а она
девушка прекрасная,
достойная.
— Сергей Петрович! — зашептал он мне на ухо, обдавая меня спиртными парами, — умоляю вас — удержите графа от дальнейших замечаний относительно этой
девушки. Он по привычке может лишнее сказать, а это в высшей степени
достойная особа!
«В высшей степени
достойная особа» представляла из себя девятнадцатилетнюю
девушку с прекрасной белокурой головкой, добрыми голубыми глазами и длинными кудрями. Она была в ярко-красном, полудетском, полудевическом платье. Стройные, как иглы, ножки в красных чулках сидели в крошечных, почти детских башмачках. Круглые плечи ее всё время, пока я любовался ею, кокетливо ежились, словно им было холодно и словно их кусал мой взгляд.
Лиза находила удовольствие в его обществе, в его беседах, нередко спорила с ним, радовалась, когда успевала над ним торжествовать, находила его добрым, умным, любезным,
достойным составить счастье
девушки, с которой соединил бы он свою судьбу.
Мне кажется только, что христианская любовь к ближнему, любовь к врагам,
достойнее, отраднее и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой
девушке, поэтической и любящей, как вы.
— Она очень
достойная и прекрасная
девушка, — говорила она, — и тебе надо к ней съездить. Всё-таки ты увидишь кого-нибудь; а то тебе скука, я думаю, с нами.